Август 1638 года считается датой основания села. Одновременно с «морским ходом» русские достигли Индигирки сухопутным путем и основали город Зашиверск, просуществовавший до начала XIX века. К концу XVII века в устьях северных рек появляются постоянные русские села — Булун на Лене, Казачье на Яне, Русское Устье на Индигирке, Походск на Колыме и другие.

Русское Жило 

Впервые официально Русское Устье упоминается в научной литературе в отчетах Великой Северной экспедиции капитана-командора Витуса Беринга. Участник этой экспедиции лейтенант Дмитрий Лаптев летом 1739 года проводил опись берега между Яной и Индигиркой, намереваясь пройти на боте «Иркутск» до Колымы. Бот вмерз в льды недалеко от устья Индигирки, и отряд Лаптева, покинув судно, перебрался на зимовку в «Русское Жило», то есть Русское Устье.

В прошлом веке в этих краях побывали участники различных экспедиций, все они упоминают в своих записках странных, неизвестно как оказавшихся в этих краях несомненно русских людей, сохранивших в окружении разноязычных и разноплеменных аборигенов свой язык, обычаи и этнический облик.

Подробное описание Русского Устья и его обитателей оставил Владимир Михайлович Зензинов. Он не был географом-исследователем или ученым-этнографом. Не по своей воле пришлось ему провести здесь десять месяцев — с января по ноябрь 1912 года. Зензинов был членом ЦК партии эсеров и первым политическим ссыльным, попавшим в столь отдаленные края.

На днях в Музее музыки и фольклора народов Якутии состоялась презентация репринтного издания книги Зензинова «Старинные люди у холодного океана», посвященного 375‑летию Русского Устья и 100‑летию со дня ее первого выхода в свет. Автор этих строк столкнулся с записями ссыльного о нашем северном крае еще 15 лет назад в журнале «Этнографическое обозрение» за 1913 год.

В погоне за «мягкой рухлядью» 

В статье Владимир Михайлович вспоминает, что почти после двух месяцев изнурительного и опасного путешествия он достиг наконец Русского Устья и почувствовал себя перенесенным на два столетия назад. Среди населения не было ни одного грамотного человека. Жили отрезанные от всего мира, не зная ничего о жизни других людей, кроме ближайших их соседей — якутов и юкагиров. Календарем служила палочка с зарубками. Некоторую путаницу вносили високосные годы, о существовании которых там и не подозревали. Расстояния мерили днями пути, на вопрос, сколько времени прошло, отвечали: “чайнику доспеть” или “мясу свариться”.

Но больше всего поражало Зензинова то, что русскоустьинцы говорили на странном языке — вроде бы и русском, но не совсем понятном человеку, приехавшему из России. Это был древний язык — со многими присущими именно ему грамматическими особенностями, язык, на котором говорили предки русских. Чаще всего встречались слова и обороты, свойственные обитателям русского Поморья конца XVI–начала XVII веков.

Именно это обстоятельство послужило главным основанием для одной из бытующих догадок об истории появления русских на Индигирке: будто их предки еще в первой половине XVII века или даже раньше пришли сюда морским путем “прямо из России”.

Более поздние исследователи низовьев Индигирки, например, Андрей Львович Биркенгоф, входивший в состав экспедиции Наркомводтранса и уже в советское время — в 1931 году — проживший почти год в Русском Устье, считали, что русские поречане-индигирщики являются потомками русских землепроходцев, которые в XVII веке пришли на Индигирку и Колыму сушей. И в погоне за “мягкой рухлядью” продвигались все дальше на север, глубже в тундру. Более достоверных данных по истории появления русских в низовьях Индигирки до сих пор нет.

Мы из досельных 

Благодарен судьбе, что в свое время мне удалось познакомиться с давним другом нашей газеты, певцом Индигирского края, писателем-краеведом, публицистом, написавшем серию книг об Арктике, Алексеем Гавриловичем Чикачевым. У него существовало несколько своих версий происхождения русскоустьинцев. Одна из них всем известная — новгородцы, бежавшие от опричнины. Другая — потомки казаков и промышленных людей. Третья — переселенцы из города Зашиверска, ликвидированного царским указом в 1805 году. Скорее всего, надо иметь в виду все версии, которые не исключают друг друга. Любопытно, что сами русскоустьинцы делят свои фамилии на категории: «досельные» — это первопоселенцы (Киселёвы, Шкулёвы, Чихачёвы), «казаки» (Солдатовы, Кочевщиковы), «крестьяне» (Портнягины), «верховские», то есть прибывшие с верховьев Индигирки (Банщиковы).

По преданиям первым делом поселенцы построили церковь, баню и кабак. Что касается последнего заведения, то за местностью, где раньше располагалась старая часть села, так и закрепилось название «Гулянка».

На яком языке ты баишь?

Сегодня в Институте гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера СО РАН продолжает свою работу Всероссийская научно-практическая конференция «Язык и культура русских старожилов Арктики как феномен этнокультурного взаимодействия народов Республики Саха (Якутия)», посвященная 375‑летию Русского Устья.

Русское старожильческое население арктических сел Русское Устье и Походск сформировало в течение столетий уникальную материальную и духовную культуру, вызывающую повышенный интерес среди российской и мировой научной общественности. Поэтому в работе конференции принимают участие ученые из московских институтов США и Канады РАН и антропологии и этнологии им. Миклухо-Маклая, Санкт-Петербургского государственного и Северного федерального (Архангельск) университетов. Пожаловали после 400 лет разлуки и сородичи русскоустьинцев из Великого Новгорода.

Прежде всего их манит чудом сохранившийся язык русскоустьинцев времен Ивана Грозного. Тот же Зензинов в статье журнала «Этнографическое обозрение» пишет: «Археолог считал бы для себя величайшим счастьем, если бы, раскопав могилу XVI или XVII века, он мог бы хоть сколько-нибудь правдиво облечь вырытый им древний скелет в надлежащие одежды жизни, дать ему душу, услышать его речь. Древних людей в Русском Устье ему откапывать не надо. Перед ним в Русском Устье эти древние люди как бы и не умирали».

Попробуйте перевести с русского на русский такие слова, как «заглумка», «вадига», «могун», «шигири», «шархали», «карга», «клевки», «иверень». Правы те, кто утверждает, что их вряд ли найдешь и в словаре Даля. Но, помимо лексики, русскоустьинский диалект — это и совершенно особый акцент, где «с» и «з» во много перешли на шипящие «ш» и «щ». В общем, понять без перевода говорящих на местном наречии русскоустьинцев для русских будет посложнее, чем украинцев или белорусов — настолько изменился за четыре столетия язык.

* * *

Думая сегодня об этих людях, стремясь понять, что побуждало и определяло их действия, поступки и решения, с неизгладимой гордостью находишься под обаянием внутренней силы пионеров‑поселенцев, их высокого поморского духа, создававшего надежный запас твердости и упорства в делах праведных.

Что влекло их встречь Солнцу смело и неудержимо? Даже сквозь дымку веков мы должны видеть образы людей недюжинных сил и воли, которые не просто выжили в суровых арктических условиях, но и выстроили свою цивилизацию на краю Ойкумены.