А я приехал в эту здравницу, принадлежащую Республике Саха (Якутия), чтобы подготовить корреспонденцию для своей газеты. Там и произошла наша встреча. Но – всё по порядку…

Случай в аэропорту

…Февраль 2005 года. Морозное солнечное утро. Старый якутский аэропорт. Зал отлёта заполнен множеством людей. Шум, суета; идёт регистрация нескольких внутренних рейсов. Очередь на сдаче багажа: пассажиры ставят на весы огромные баулы с продуктами, коробки с аппаратурой; какие-то мешки, сумки, чемоданы…

И вдруг весь этот вокзальный гвалт нарушает пронзительный крик ребёнка. Толпа расступается, и мы видим: милиционер куда-то тянет мальчика лет десяти, крепко ухватив того за руку. Ребёнок упирается, что-то кричит, пытается вырваться. А рядом семенит пожилая женщина. Она старается успокоить мальчишку; тот не слушает бабушку, плачет, толкается…

Но вот все трое заходят в какое-то служебное помещение. Крики стихают.

– Наверное, стащил что-нибудь. Такой маленький, а уже за воровство взялся. Что за молодёжь пошла, – вздыхая, говорит на ходу пожилой мужчина в расстёгнутом пальто и с большой меховой шапкой в руках.

- Не путайте людей; причём здесь воровство, – возражает ему молодая женщина, судя по форме – сотрудница аэропорта. А потом – громко, обращаясь ко всем. – Мальчика везут в детский дом, в Усть-Неру. Мать лишили родительских прав, отца нет. А бабушке одной с ним не справиться. Парень непростой – сами видите. Так что – не волнуйтесь, ничего не случилось…

Через пару мгновений в зале восстанавливается будничная обстановка; казалось, об инциденте все забыли. И лишь девушка-якутка, на освободившемся рядом со мной стуле торопливо перекладывая в сумочке какие-то вещи, тихо замечает: «Что это за детский дом такой, если в него детей с милиционерами завозят?!».

По дороге на Полюс холода

…Вскоре объявляют посадку на рейс до Усть-Неры. Клубы пара на выходе из здания аэропорта, морозное поле со слегка припорошенными снегом насквозь промёрзшими бетонными плитами, поёживающиеся от холода люди, стоящие в очереди перед невысоким трапом, пытающаяся улыбаться замёрзшая стюардесса в зимнем форменном пальто и с инеем на ресницах, прогретый воздушной пушкой салон…

Наш АН-24 быстро заполняется пассажирами. Почти каждый заходит внутрь с одной-двумя сумками. Так что в конце-концов в самолёте почти не остаётся свободного места. Ни мальчика, ни милиционера, ни бабушки при посадке увидеть мне не удаётся. Не замечаю я их и в салоне: видимо, мы оказались в разных его концах.

А когда самолёт отрывается от земли, я о мальчишке и вовсе забываю. Смотрю в иллюминатор практически на протяжении всего пути в семьсот с лишним километров, отделяющих Якутск от посёлка золотодобытчиков, построенного в месте слияния реки Неры с Индигиркой.

За бортом быстро меняются картины. Почти сразу после взлёта пересекаем Лену, сияющей на солнце ледяной серебряной лентой устремившуюся к горизонту на северо-запад. На её правом берегу – небольшие посёлки, темнеющие на фоне покрытой снегом широкой долины великой реки. Вскоре появляется закованный в лёд Алдан – с синеющими вдали за ним отрогами Верхо-Янского хребта. Затем сплошь идут горы, рассекаемые множеством ущелий с замёрзшими речушками.

Смотрю по карте: хребты Сетте-Дабан, Сунтар-Хаята… Где-то слева – верховья реки Яны, а справа, через Оймяконское нагорье, тянется к Магадану Колымский тракт.

Минуем Эльгинское плоскогорье; рельеф становится ровнее – но ненадолго. За Индигиркой, неожиданно появившейся внизу, поднимаются отроги Тас-Кыстабыта. Ещё дальше впереди – огромный хребет Черского с возвышающейся на три с лишним километра горой Победа – самой высокой в Якутии. Но нам туда не надо…

Лётчик делает вираж, и мы постепенно, вдоль русла Индигирки, начинаем спускаться. Внизу – в широкой долине – Усть-Нера. Видны жилые дома, улицы, линии электропередач, дымящиеся котельные. Рядом – промышленные здания, склады, базы. И всё это – в окружении высоких сопок, заросших засыпанными снегом северными лиственницами.

…Перелёт в два с половиной часа завершён. В аэропорту меня встречает местный предприниматель, друг моих друзей Владимир Иванович Горон. Его хорошо знают в Усть-Нере; он занимается благотворительностью. Согласился помочь и мне – организовать поездку в Оймякон и Томтор – на Полюс холода. Но это – завтра. А пока – короткая автоэкскурсия на его «УАЗике» по окрестностям посёлка и обед.

…Встречу отмечаем под душистую мясную солянку и жареную рыбу, местную – из Индигирки. Потом, выставляя на стол блюдо со строганиной, хозяин интересуется, куда бы я хотел отправиться после обеда. В первую очередь называю местный музей (ещё в Москве слышал о его экспозиции «История ГУЛАГа» – ведь здесь в округе было более 30 сталинских лагерей). Затем упоминаю районную администрацию, редакцию местной газеты «Северная Заря»… И вдруг вспоминаю про детский дом, куда с такими проблемами везли из Якутска мальчика.

– Может сегодня туда поехать? – спрашиваю.

– Да хоть сейчас! – с готовностью отвечает Горон.

«У нас здесь – как дома»

Наверное, из-за того случая с мальчиком в аэропорту мне казалось, что этот детский дом должен быть барачного типа, обязательно – холодным, с комнатами-классами, со строгими воспитателями, похожими на надзирателей в колонии, и с воспитанниками в одинаковой одежде. То, что я полностью ошибаюсь, понял сразу же, как мы попали вовнутрь.

…Нас здесь никто специально не ждал. Зашли в детский дом буднично, без торжественных встреч и приветствий с хлебом-солью. Просто подошла какая-то девушка в джинсах и лёгком свитере. Улыбнувшись, поздоровалась, помогла снять верхнюю одежду, спросила – к кому мы. Затем проводила в просторный холл, предложила присесть. Пока мы усаживались на большой угловой диван под растущей в кадке пальмой, к нам, неслышно ступая в домашних туфлях по ковру, подошла средних лет женщина-воспитатель. Она знала Владимира Ивановича, тепло с ним поздоровалась. Тот представил меня и попросил организовать экскурсию.

– С чего начнём? Хотите, с компьютерной комнаты?

…В центре просторного помещения стояли несколько столов. На каждом из них – по компьютеру; тут же – принтер, сканер… За столами сидели три девочки лет десяти-одиннадцати. Оторвавшись на мгновение от своих дел, взглянули на нас, поздоровались, а потом продолжили что-то набирать, время от времени посматривая на лежащие рядом с клавиатурой раскрытые книги.

– Они готовятся к докладу, – пояснила провожатая. – У нас ребята учатся в местной школе – вместе с «домашними» детьми. Дружат, ходят к ним в гости, но – не хотят уступать в учёбе. У них идёт своеобразное состязание. И мы, конечно, «своим» помогаем, как можем. Приобрели компьютеры, другое оборудование. Не хотим, чтобы они чувствовали себя в чём-то ущемлёнными.

– А где они спят? Есть какие-то особые спальные помещения? – Наверное, не совсем к месту спросил я.

– Да что вы! У нас – семейная система проживания. Вам что – об этом ещё не рассказывали?! – удивилась воспитательница. – Давайте зайдём к кому-нибудь домой. Сами увидите!

Стучимся в дверь. Открывает девушка лет пятнадцати. Аккуратно зачёсанные светлые волосы, джинсовая юбка, лёгкая кофточка, тапочки. Такое впечатление, что вошли в обыкновенную городскую квартиру. Гостиная. На полу – большой ковёр. Вдоль одной стены – шкаф, вдоль другой – диван-кровать. На подоконнике живые цветы. В углу – телевизор: показывают какой-то детский фильм. Зрителей – четверо. Два мальчика лет семи: один голубоглазый блондин, другой – черноволосый, с восточными глазами. И две девочки чуть постарше: круглолицая с огненно-рыжими волосами и смуглая брюнетка. Сидят вместе – на диване. Увидев нас, встают, здороваются, улыбаются.

– Это мои братья-сёстры, – знакомит девушка. – Они уже сделали уроки; скоро будем полдничать. Гулять сегодня холодно…

Заглядываем в соседние комнаты: в одной – спальня, во второй – стоит пара письменных столов, стулья, диван, кресло. На стенах висят фотографии и рисунки. На полке много игрушек, книжки.

– На самом деле у неё здесь только один родной брат, тот, с голубыми глазами, – закрыв дверь, негромко поясняет воспитательница. – Остальные, как мы говорим, – сводные. Они друг другу подошли. Так семьёй живут уже не один год. Конечно, у них есть «мама» – постоянный воспитатель. Она с ними практически всегда, круглые сутки. Сейчас отошла узнать насчёт продуктов, девушка – за неё.

Тем временем заходим в ещё одну квартиру. Здесь все на кухне: пять человек вместе с «мамой». Идёт полдник. За столом возле закрытого тюлем окна – девочка лет девяти и четверо мальчишек – трое русских и один якут. Пьют чай со сладким пирогом; вероятно, собственного приготовления. Настроение – отменное, улыбаются, что-то друг другу рассказывают…

Мы, видимо, нарушаем их трапезу, но они не в обиде. Повели нас в большую комнату – показать, как живут. Усадили за стол. Один принёс заводную красную машину, другой – огромного плюшевого медведя размером почти с себя. Девочка со светлыми косичками протягивает куклу с накрашенными губами.

Достаю фотоаппарат; ребята радуются, начинают позировать. Улыбаются, прижимают к себе игрушки, обнимают друг друга за плечи, зовут «маму» – для совместного снимка.

– Вот так, «семьями», они все у нас и живут, – рассказывает уже в коридоре наш «экскурсовод». – Помогая друг другу, поддерживая. «Мамы» о всех заботятся – как в настоящей семье. Мы считаем, это хороший опыт для детских домов. Да и психологи – они недавно к нам приезжали – в этом нас поддерживают: подтвердили, семейная система проживания даёт положительные результаты. Ребята вырастут, выучатся, приобретут профессию, будут работать; своё жильё получат. За их будущее мы – спокойны…

– А их прошлое – оно, к счастью, уже не должно вернуться, – продолжает воспитательница. – Сами понимаете: здесь Север. Множество приезжих, вахтовиков. Ведь как нередко бывает: люди знакомятся, вместе живут, заводят детей. А потом – домой, на Большую землю. Семьи распадаются. Расставания, скандалы. Некоторые личные проблемы «запивают» водкой. Тут уж не до ребятишек. Вот так и начинаются печальные истории детей, которые в конце-концов попадают к нам…

Я рассказал про того мальчика из Якутска, с которым летели в самолёте.

– Ну что же, это случается, – не удивилась женщина. – Парень уже здесь – успокоился. По своему педагогическому опыту знаю, почти все сначала видят в детском доме лишь что-то страшное. Но проходит день-другой, отношение меняется. Через месяц уже привыкают; через полгода – чувствуют себя почти как дома. Так что за него не беспокойтесь. Здесь ему будет лучше, чем жилось в Якутске – с пьющей матерью.

…Мы уходили из детского дома уже ближе к вечеру. За окнами потемнело. До дверей провожали ребята: шумели, махали руками на прощание, просили прислать фотографии.

По пути увидели открытую дверь. Заглянули. Это была кухня, там готовили ужин. Рядом с «мамой» у газовой плиты стояла девочка лет девяти – помешивала что-то в сковородке.

– Это Мариночка, моя лучшая помощница. Любит готовить. Вырастет – точно поваром будет, – улыбнулась женщина и попросила: сфотографируйте её на память...

…Разве я мог тогда предположить, что ровно через десятилетие с этой Мариной, действительно, обучающейся сейчас на повара-кондитера, – нас снова сведёт судьба?! И где? В этот раз под Москвой!

…А в тот вечер мы, как и планировали, ещё побывали в краеведческом музее, встретились с местным руководством, побеседовали с коллегами-журналистами из Усть-Нерской районки.

На следующий день приступили к реализации главной задачи – отправились к Полюсу холода. По дороге фотографировали красоты Эльгинского перевала, подбирались к табунам лохматых якутских лошадей, пасущихся возле зимника. Ночевали в Томторе. На утро, осмотрев местный музей (из экспозиции узнали, что неподалёку отбывал срок, работая фельдшером, писатель Варлам Шаламов) и, постояв у памятника погибшим политзаключённым – строителям Колымской трассы, поехали в Оймякон.

Фотосессия у знаменитого обелиска, установленного на самом «холодном» месте Северного полушария, где в 20-х годах прошлого века была зафиксирована рекордно низкая температура – минус 71,2 градуса; экскурсия по метеостанции; встреча с сотрудниками местной администрации; беседы с жителями этого известного на всю страну посёлка. И потом – ночная дорога обратно в Усть-Неру. Наутро нас ждал авиарейс в Якутск. А через несколько дней я вернулся в Москву. Опубликовал в своей газете несколько репортажей о той поездке, напечатал в столичном журнале путевые заметки, оформил фотовыставку…

Десятилетие спустя

…С тех пор прошло десять лет. Впечатления от путешествия по Якутии не покидают меня до сих пор. По мере возможности знакомлю читателей с Рублёвки с этой удивительной республикой. Недавно предпринял ещё одну поездку в Якутию – на этот раз в Заполярье. Установил деловые связи, перешедшие в дружеские отношения, – с подмосковным якутским санаторием «Бэс Чагда».

На днях узнал, что туда приезжают на отдых из Якутии студенты – выпускники детских домов. Решил подготовить репортаж для газеты. Когда собрался ехать, неожиданно мелькнула мысль – а вдруг кто-то будет из Усть-Неры? Из числа тех девчонок-мальчишек, которых я фотографировал в 2005-м? Посчитал – им сейчас по 17-20 лет: как раз студенческий возраст.

…Беседа с гостями из далёкой Республики Саха затянулась. Ребята с энтузиазмом рассказывали о своих экскурсиях по Москве, о прогулках по Красной площади, о поездке на Воробьёвы горы, в Москва-Сити. А потом я поставил на стол ноутбук, открыл те снимки десятилетней давности. И спросил: здесь, среди вас, никого нет из Усть-Неры?

Отозвался парень лет семнадцати. Я поинтересовался, не узнает ли он кого-нибудь на фотографиях.

– Да это же наша Маринка! – студент не сдерживал эмоций. – Она здесь, в «Бэс Чагде», только куда-то отъехала, будет позже. Вот обрадуется! А откуда у вас эти фотографии?

Я вкратце рассказал историю снимков. А он, не отрывая глаз от экрана, пояснял:

– Вот это Димка, почти не изменился. Здесь – брат и сестра Коля и Лера, какие мелкие! И Ванька – совсем маленький!

…С Мариной Суховерковой, девочкой, что тогда в Усть-Нере хозяйничала на кухне, я встретился уже вечером. Обо мне ей уже кто-то рассказал:

– Здравствуйте, это вы меня тогда в детдоме фотографировали? А я вас совсем не помню, всё-таки 10 лет прошло. Можно посмотреть снимки? Ой, это же все наши! И наша кухня, комната! Какие все маленькие! Можно я перепишу всё на флешку?

…Когда первые эмоции прошли, Марина принялась рассказывать о каждом детдомовце, запечатлённом на снимках.

– С плюшевым медведем – это Дима Тихомиров. Он учился на три года младше меня. Сейчас живёт в Тикси. Лет пять назад за ним в детдом приехали отец и брат – забрали домой. Почему попал к нам – не знаю, наверное, что-то с мамой тогда случилось. Мы с ним переписываемся.

А эти трое – Коля и Лера Черепановы, брат и сестра, с ними – Вика Круглова. Они все – в Усть-Нере; Коля и Вика учатся в техникуме, а Лера, она помладше – в школе.

А его – Ваню Денисюка – он здесь с машинкой – усыновили! Мы все тогда его провожали – это было в году 2008-ом. Приехали мужчина и женщина и взяли его. Он сейчас с ними, живёт где-то у нас в Якутии…

– Ну, а как сложилась у тебя судьба? – спрашиваю Марину.

– Я – на втором курсе нашего техникума, учусь на повара-кондитера. Профессия нравится, с детства любила готовить. Как вышла из детского дома, получила собственную квартиру. Но сейчас живу в общежитии техникума – так удобнее.

– Марина у нас активистка, – включается в разговор руководитель группы студентов из Усть-Неры Валентина Прокопьевна Константинова – заместитель директора филиала Горно-геологического техникума. – Она хорошо учится, принимает участие во всех наших мероприятиях, её избрали старостой общежития.

– Конечно, помню детский дом… Часто туда захожу, – завершает рассказ Марина. – Как его забудешь? Хорошо там было. Ребята – все свои. Сейчас многие разъехались, но мы переписываемся. Помню воспитателей. В первую очередь – мою крёстную маму – Аллу Владимировну. Её уже нет с нами…

А поездка в Москву мне понравилась. Первый раз в столице. Главное – побывала на Красной площади, у Большого театра, возле университета, недалеко от небоскрёбов в Сити. А ночная Москва?! Такая красота – везде огни, реклама, много людей. Впечатлений – море, как вернусь домой – всем рассказывать буду!

…На прощание я подарил Марине флешку со снимками и несколько больших, напечатанных специально для неё и её друзей, фотографий. Она, поблагодарив, пообещала, что обязательно раздаст их своим ребятам в Усть-Нере.

А я подумал – приведётся ли нам с ней увидеться ещё – уже в третий раз? И – когда?