Ресурсы и запасы 

Геология определяет места, где уголь точно есть, оценивает мощность месторождения - это ресурсы. Перевести эти месторождения в высшую степень достоверности, утвержденные государственной комиссией запасы - требует долгой и дорогой работы. К ней приступают в случае, если расчеты покажут экономическую оправданность добычи. 

Например, Москва стоит посреди гигантского бассейна бурого угля, захватывающего и соседние области: прогнозные ресурсы - 2,3 млрд т. Уголь, правда, невысокого качества: много золы, влаги, серы, но тем не менее. Если в районе Кремля пробурить скважину, "на глубине 300 м она встретит пласт бурого угля". 

Профессор Михаил Голицын: "В перспективе добыча может вестись в Тульском промышленном районе, в Калужском. Узкие места: большая сернистость углей, расположение месторождений под лесами первой категории и заповедными зонами (Бородино, Ясная Поляна, Куликово поле)". Подмосковный бассейн - пример того, почему угольные ресурсы не переходят в категорию запасов.

 А всего, по сведениям "Энциклопедии углей", "в мире известно около 3 тыс. месторождений с углями - от бурых до антрацитов. Большая часть ресурсов сосредоточена в 11 сверхкрупных бассейнах: Тунгусский, Ленский, Кузнецкий, Канско-Ачинский, Таймырский, Алта-Амазона (Бразилия), Аппалачский (США), Нижнерейнско-Вестфальский (ФРГ), Донецкий, Печорский и Иллинойс (США)". 

Россия по ресурсам ископаемых углей занимает первое место в мире. Разведанные запасы углей России - 198 млрд т, геологические ресурсы - 4139 млрд т. Добыча (данные на 2008 год) - 328 млн т. То есть при сохранении этого уровня запасов угля хватит на 479 лет, ресурсов - на 12 619 лет. Мировой тренд: добыча (2007) - 6,4 млрд т. При таком уровне запасов хватит на 132 года, ресурсов - на 2227 лет. 

Уголь - народный товар 

Сейчас, в начале ХХI века, распределение добычи и потребления в России имеет своеобразную зеркальную симметрию. Западнее Урала - 80% потребления и 20% добычи, восточнее - 20% потребления и 80% добычи. Так что экспорт сибирского, дальневосточного угля в Китай, Южную Корею, Тайвань, Японию - стратегически правильная линия. И соревноваться за эти рынки нам приходится не с эмиратами, а прежде всего с Австралией, вполне развитой, передовой страной, которая тем не менее делает серьезнейшую ставку на экспорт угля тем же восточно-азиатским экономическим тиграм. 

Многие сограждане вполне обоснованно усмехаются, слушая новейшие экономические сводки, согласно которым мы опередили по добыче нефти Саудовскую Аравию, а по добыче газа - Катар... Все понимают: вряд ли это достойные ориентиры для России. 

Не только потому, что запасы нефти и газа ограничены. Сам характер этого "производства" весьма специфичен: 100 западных инженеров, 1000 пакистанских рабочих и один местный шейх с калькулятором, считающий прибыль. Подобная социальная пирамида устойчиво воспроизводит себя десятилетиями, никто здесь больше и не нужен. Зато в случае серьезной угрозы кто будет защищать эту социальную пустыню? 

Вспомним, в 1990 году Ирак, уставший воевать с Ираном, развернул часть армии и за пару дней оккупировал Кувейт. Тамошнему шейху пришлось уповать лишь на международные усилия да "Бурю в пустыне"... Ну собрали коалицию, вернули шейху его пустыню с нефтевышкой. Вернулись к "устойчивому развитию". 

Уголь в этом смысле куда более "народный товар". Его добыча, даже в случае, допустим, тотального экспорта, поддерживает, воспроизводит огромную, традиционно социально активную группу населения: шахтеры. Обеспечивает производство оборудования. Да и транспортировка. Только сравнить по социальной значимости, возможностям комплексного развития регионов пресловутую "трубу" и везущую уголь железную дорогу. Разница понятна любому. 

Вышесказанное нельзя понимать как лозунг: "Долой нефтегаз! Даешь уголь!" "Трубу" я сравнил бы с капельницей, поддержавшей больную страну в тяжелые годы. И к моменту, когда нефть и газ иссякнут, страна должна прочно стоять на ногах диверсифицированной экономики, включающей - подчеркну - мощную инфраструктуру, можно сказать, индустрию добычи, транспортировки и экспорта угля. 

Эпоху власти нефтешейхов еще будут вспоминать, возможно, как интересный, но странный период мировой истории. Французский инженер, работавший на Ближнем Востоке, цитировал "собирательного" арабского шейха: "Мой дед ездил на верблюде. Мой отец - на "Роллс-Ройсе". У меня - флотилия личных самолетов. А мой внук... может, снова будет ездить на верблюде". 

Техника и логистика 

О ресурсах угля, кроме их подавляющего количественного превосходства, следует сказать следующее. Распределены они в мире весьма отлично от нефтегазовых подарков судьбы. Лидеры по запасам угля - как раз технически развитые страны: США, Англия, Австралия, ФРГ, Китай. 

Так что ситуация по структуре мировых энергоресурсов скоро вернется к 1913 году, памятному не только по популярным в наших учебниках сравнениям, а еще и тем, что в том году прошла XII сессия Международного геологического конгресса, зафиксировавшего ресурсы угля: 7,4 трлн т. К XVII сессии МГК (1937) ресурсы выросли незначительно (7,9 трлн), но существенно возросла их изученность. XXVII сессия МГК (Москва, 1984) дала уже почти двукратный рывок: 14,81 трлн т. 

Так что соревноваться, бороться за энергетические рынки России-2050 придется не с Саудами, Катаром, как сейчас, а со списком примерно 1913 года. И ответом на сей парадокс, возможно, послужит парадокс иной, гласящий, что Россия "пробуждалась ото сна", включалась - как раз при наличии серьезных соперников. 

Соревнование пройдет по двум дисциплинам: собственно технологии добычи угля и логистика. Техника добычи - тема необъятная. Пока ограничусь одной контрольной цифрой, подсчитанной за век: один погибший шахтер на каждый миллион тонн добытого угля. Логистика же угольных потоков - важнейший бизнес и сильнейшая головная боль, как я убедился во время поездок на Дальний Восток. 

Долгие годы профессор Голицын продвигал идею разработки Эльгинского месторождения (Якутия, северный склон Станового хребта). 3 млрд т, высокая спекаемость, годен для коксования. Главное обстоятельство, делающее Эльгу подлинным чудом, это... 

Тут надо сделать маленькое отступление. На глубине 500-1500 м уголь берут в лабиринтах шахт, на глубине 100 м можно добывать карьерным способом. Но в Эльге невероятная игра тектонических сил выдавила громадный угольный пласт наверх. Просто горы, состоящие из угля. Фантастические кадры: по верхушке горы - легкий кустарник, а вертикальный уступ - и подлинный антрацитный блеск! Стена угля, добыча в прежнем значении просто не нужна. 

Эльга и другие богатства Северного склона вызвали в 1970-х ожесточенный спор по вариантам трассы БАМа. В итоге дорога прошла по южному, "пустому" склону. Уже в наши дни была построена "свечка" (на языке железнодорожников - перпендикуляр к БАМу), 321 км. Уголь пошел. 

"Поставленная задача перевозить 70 млн т угля упирается прежде всего в Транссиб, - поясняет доктор технических наук, профессор МИИТа Валерий Круглов. - Он строился по нормативам 1903 года, радиусы закругления малые. (Проще говоря: закладывает крутые виражи. Я дважды проезжал Транссибом, типичная картина в Забайкалье: выглянешь в окно - и видишь свой круто изогнутый состав. - И.Ш.) Стандарт тогдашних насыпей лимитирует вес состава. Тяжелые поезда вызывают "ползуны", требующие восстановления насыпей. БАМ строился по стандартам 1970-х годов и гораздо более приспособлен к тяжелым составам". 

Принятый в 2014-м глобальный план "Восточный полигон" предполагает распасовку: легкие пассажирские пойдут по Транссибу, тяжелые угольные - по БАМу. Пока до реализации далеко и уголь "разбивает" Транссиб. 

Уголь плывет на Восток 

Но за этим этапом встает следующий: погрузка на суда. Проблема в том, что сейчас Россия по индексу развития логистики на 94-м, а по уровню развития таможни - на 115-м месте из 155 стран. 

Через порты Дальнего Востока идет 59% экспорта российского угля, из них половина - через порты города Находки. Прилетали бизнесмены, порой просто с чемоданами налички: "Срочно грузите!" И любой хозяйствующий субъект, в какой бы сфере ни хозяйствовал, имея 100 м причальной стенки, превращался в "угольного экспортера"... Вся гигантская дуга бухты, начиная от мыса Астафьева, цепочка угольных пирамид. Где раньше принимали, обрабатывали рыбу, морепродукты, минеральные удобрения, технологическую щепу, контейнеры - всюду горы угля. Даже лес-кругляк, на что ходовой товар, отодвинули, на лесном терминале те же терриконы. 

Такая же угольная перевалка и во Владивостокском рыбном (бывшем) порту, но здесь "мутировал" он один. Находкинский порт оттянул на себя основные объемы. Где же решение угольно-логистической теоремы? 

Начало положено еще в 1970-е годы: Всесоюзная ударная стройка - порт Восточный. В стороне от растущей Находки выбрали бухту Врангеля, незамерзающую, глубоководную, каких в России считаные единицы. Почетный гражданин Находки, знаменитый ныне путешественник Федор Конюхов в лирическом настрое рассказывал мне о замечательном времени первых строительных десантов, в числе которых он трудился в Восточном. Контейнерный порт успел заработать еще в СССР. 

Позже - понятная пауза, и уже на рубеже веков на этой идеально выбранной площадке выросло несколько специализированных портов, в том числе угольный. Сравню его с заводом-гигантом: тандемные вагоноопрокидыватели, ветрозащитные сооружения, стакеры, реклаймеры (не от "реклама"! - это специализированные роторные установки, грузящие уголь), закрытые конвейеры, похожие на гигантские трубы. Системы очистки воздуха, степень фильтрации - 98%. Над открытыми складами - 240 оросителей, аспирационные установки, системы туманообразования. Мощная снегогенераторная установка тоже работает на защиту от угольной пыли. Плюс - системы пылеподавления на самой последней стадии в трюме корабля. Вода, использованная в этих экранах, искусственном тумане, снеге, собирается, очищается и запускается в новые циклы. 

Итог: в Восточном порту, промзоне, воздух, улицы, стены домов чисты - полный контраст с жилыми микрорайонами Находки. 

Но и это не все. Уголь - для обывателя "просто уголь" - имеет более 30 различных марок! Хранить на складах серьезные, корабельные запасы 30 марок - также требуется загородный простор. 

Далее. Шахты, карьеры - не стерильные операционные. В потоке угля много посторонних предметов. Вагонный парк добавляет свои обломки, остатки прошлых грузов. На специализированном угольном терминале ставятся магнитоулавливатели: за смену набираются контейнеры металлолома... При столь перегретом рынке уголь возьмут любой кондиции. Но чудес не бывает: необработанный идет с большим дисконтом. 

Интерес государства - сохранить населенный российский Дальний Восток, интерес приморцев - спастись от угольной пыли, интерес экономики - получить полную цену за уголь. Как совместить все эти интересы? Для этого требуется специализация, постепенное вытеснение из угольной цепочки "дикарей". 

Недавно был случай. Грузят уголь. По весу - вроде предел этого судна. Но смотрят: ватерлиния (главный индикатор) - еще метр над водой. И в трюмах место есть (они рассчитаны и на менее плотные грузы: лес, хлопок). Значит - "давай-давай еще!". Азарт и допприбыль перед взором: "Еще? - Давай! - Еще? - Давай-давай!" Потом выяснилось: судно давно лежит на грунте, и никакие дополнительные тысячи тонн ватерлинию к воде уже не приблизят. То есть первый раз пожадничали - еще ставя то судно под загрузку, забыв о соотношении глубины у причальной стенки и водоизмещения. Все, конечно, стремятся залучить крупные суда, но, например, для 150-тысячника нужна глубина 20 м. 

Решение, повторяю, - специализация. Настоящий угольный терминал должен перетянуть на себя весь объем такой сложной операции, как навалка угля. Тогда можно тягаться и с такими угольными державами, как Австралия и США. 

Игорь Шумейко, «Независимая Газета».