Мой дедушка по материнской линии Петр Рыбкин родился в семье рабочих 1 июня 1923 года в поселке Илимск Иркутской области. Его отец Прокопий Константинович во время войны работал на трудовом фронте. Вместо матери Петра Прокопьевича воспитывала мачеха Елизавета, но относилась она к нему очень плохо.

До того, как деда призвали в армию, он был слесарем на большой автобазе. В их организации можно было достать справку, чтобы остаться в тылу. Но такое даже в голову молодым парням не могло прийти, и с тремя одногодками Петр Прокопьевич записался добровольцем в действующую армию. Как вместе учились и росли, так дружно и отправились воевать с немцами.

Законы войны

Три товарища из Илимска попали в третью пулеметную роту третьего батальона 960-го полка 299-ой дивизии, воевавшей в составе Донского фронта, которым руководил маршал Константин Рокоссовский. «Кто мог знать, что в 1945-м году на Красной площади он будет командовать Парадом Победы!» — говорил потом дедушка.

Его земляков убили в Сталинграде: одного застрелил снайпер, второй погиб от прямого попадания мины в окоп. Самого Петра Рыбкина тоже ранило, но если советский воин был способен держать в руках оружие, то он оставался в строю. Петр Прокопьевич помогал товарищам по роте как мог и покинул поле боя, только когда прибыло пополнение. «Ничего особенного, это участь каждого солдата», — скромничает дедушка.

Тяжело ли было стрелять в людей? В ответ на этот вопрос он нам объяснял: «С пленными сталкиваться не пришлось, но в бою я немцев, конечно, видел. Сразу привыкнуть к тому, что надо убить противника, нельзя. Какой бы ни был, он живой человек. Но когда видишь, что целится в твою сторону и пуля пролетает мимо, невольно думаешь: «Ты же стреляешь в меня, почему я не могу?» Поэтому мы, молодые, слушались опытных солдат, советовавших: «Хочешь остаться жив, бей первым».

Простой рядовой не может сказать, сколько солдат противника он уничтожил, разве что снайперы могут назвать такие цифры. Поэтому и дедушка не знает, сколько немцев полегло от его рук.

О дезертирах, власовцах и тыле

Вернувшись с войны, дедушка вспомнил, что, когда их часть только формировали, за трусость расстреляли одного дезертира из их части. После он много думал, как об этом скажут родителям оробевшего солдата, тем более об их единственном сыне. Одно дело, когда человек погиб в бою, другое — быть расстрелянным товарищами по оружию.

После того случая сразу шесть казахов сбежали во время дежурства на кухне, Петр Прокопьевич никак не мог понять их поступка.
Когда его спрашивали про власовцев, дед говорил, что только слышал про них: «Эти сражались более стойко, чем фашисты. Не зря немецкий офицер сказал: «Если бы в нашей армии воевали русские, мы бы победили весь мир».

Петр Прокопьевич не склонен приписывать все заслуги фронтовикам: «На войне многое зависит от связи с тылом, если продуктами и вооружением снабжают хорошо, то и на передовой легче. Во время боев под Сталинградом поддержка действующих войск была особенно важна. После разгромов под Москвой, Ленинградом и Сталинградом фашисты поняли, что им уже не победить».

«Жаль, что тебя не убило...»

После возвращения домой ему не раз приходилось слышать от родителей невернувшихся друзей: «Ты живой, а наши сыновья погибли». Нельзя сказать, что они прямо обвиняли его, но слышать такие слова было очень тяжело. «Из нашей деревни обратно вернулись четыре парня. Два моих двоюродных брата пропали без вести, еще один умер в эшелоне, возвращаясь из госпиталя», — со слезами говорил о послевоенном времени дед.

Об отношении мачехи Елизаветы можно судить по тому, как она встретила пасынка: «Жалко, что тебя не убило».

Зато родной старший брат Василий прошел всю войну, его демобилизовали только в 1947 году, а в 1948-м он с отцом Прокопием Константиновичем приехали к Петру в Якутск. Оказывается, Василий тоже воевал в Сталинграде, но об этом Петр узнал уже после победы. Ничего удивительного в этом нет, в городе на Волге сражалось очень много частей, переброшенных из других армий. Найти в такой мясорубке родных или друзей было практически невозможно.

Дедушка воевал смело, не прячась за спины товарищей. Иначе его не наградили бы орденами Славы и Отечественной войны, медалями «За отвагу», «За битву под Сталинградом», другими нагрудными знаками.

Якутск — второй дом

В Якутск дедушка приехал в 1945 году, здесь в то время уже жила его старшая сестра Полина. Петр Прокопьевич не собирался сидеть без дела, все, кто его знал, говорили, что у него золотые руки. В 1947-м и 1948-м годах он шил на заказ сапоги, унты и бурки, мастерил мебель и клал печи.

Через несколько лет дедушка устроился работать водителем в республиканскую группу Госконтроля СССР, потом был шофером в Якутском горкоме КПСС, после водил машину в Якутском леспромхозе. В общем, за шоферскую баранку он держался почти тридцать лет.

В 1948 году Петр Прокопьевич познакомился с Таисией Тихоновной Макаренко, и в 1949-м они поженились. У них родились два сына, которые также отдали долг Родине: старший Владимир четыре года служил на подводной лодке в Комсомольске-на-Амуре, а младший Сергей охранял границу с Китаем в Биробиджане.

Сейчас Петру Прокопьевичу 91 год, деда-героя любит и уважает вся родня.